Густякова Д.Ю. Репрезентация русской классической оперы в пространстве массовой культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии: 24.00.01 — Теория и история культуры. — Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского. — Ярославль, 2019. — 48 с.Научный консультант: заслуженный деятель науки РФ, доктор искусствоведения, профессор Т. С. Злотникова.Проблема исследования заключается в том, что, несмотря на многократные попытки популяризации оперной классики средствами кинематографа, а также многочисленные опыты по ее продвижению через инновационные каналы массовой коммуникации, в массовом сознании укоренился взгляд на классическую оперу как на нечто особо сложное, непонятное и удаленное от «простой» публики в силу элитарности этого явления. В работе предпринята попытка доказать, что отношение к данному феномену как к культурному анахронизму не оправдано и неправомерно.Проблема репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры осложняется тем, что она до настоящего времени не получила фундаментального философско-научного осмысления, учитывающего необходимую интеграцию эстетических, культурологических, искусствоведческих идей и подходов. Зачастую исследователи занимаются проблемой массовой культуры в социокультурном контексте, анализируя ее как самостоятельный феномен, связанный с деятельностью массового сознания и оказывающий влияние на другие сферы культуры и общества. Но в отношении классики вообще и оперной классики в частности проблематика массовой культуры разработана незначительно. Наше исследование направлено на разрешение очевидной проблемы, связанной с недостаточной научной рефлексией над современным художественным процессом и отсутствием прецедентов изучения художественно-эстетических и культурно-типологических аспектов репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры.Очерченное проблемное поле предполагает непосредственный и широкий спектр вопросов, формирующий три основополагающие исследовательские грани и придающий нашему исследованию междисциплинарный характер.Первая грань проблемы обращена к формированию теоретико-методологической базы исследования, предлагающей обоснование содержательных характеристик, а также эстетически и культурологически ориентированную интеграцию понятий, входящих в проблемное поле анализируемого материала и образующих тезаурус исследования.Вторая грань проблемы исследования предполагает обоснование авторской исследовательской концепции, в рамках которой осуществляется экстраполяция признаков массовой культуры и принципов ее функционирования в сферу изучения эстетических особенностей репрезентации русской оперной классики в пространстве массовой культуры.Третья грань проблемы ориентирована на актуализацию эмпирического опыта, во-первых, феноменологически детерминированного уникальностью российской проблематики, во-вторых, компаративно освещающего западную ситуацию, в-третьих, структурно-функционально выявляющего очевидную парадоксальность функционирования элитарного жанра в логике массовой культуры.Все три вышеперечисленные грани проблемы образуют круг существенных для культурологии вопросов, решение которых предполагает верификацию и детальное изучение современных фактов репрезентации отечественной оперной классики в массовой культуре. С нашей точки зрения, такой комплексный взгляд на проблему исследования позволяет предложить инновационный – междисциплинарный, а не традиционный – узкоспециальный – подход к решению вопроса о закономерностях, принципах и тенденциях репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры. Именно это проблемное поле находится в центре внимания автора настоящей рукописи; оно обусловливает самобытный характер выявленной проблематики и подчеркивают актуальный научный дискурс исследования.Цели исследования. Междисциплинарная (культурологическая – историко-культурная и социокультурная, эстетическая, искусствоведческая) методология изучения репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры предполагает смысловое двуединство массовой культуры и оперной классики. Поэтому в нашем исследовании реализованы две взаимосвязанные цели.Первая цель: соотнесение такой сложной, амбивалентной и противоречиво оцениваемой сферы, как массовая культура, с традициями мировой культуры, в частности, с традициями художественной классики, в которой массовая культура нуждается, на которую опирается и влияет.Вторая цель: выявление парадоксальных творческих решений, осуществляемых режиссерами современного оперного театра в стремлении
приблизить кажущуюся им архаичной русскую оперную классику современной публике, состоящей из знатоков и неофитов, тонких ценителей и случайных зрителей/слушателей.Таким образом, первая цель связана с проблематикой массовой культуры, вторая – с проблематикой бытования русской классической оперы в пространстве современной (в том числе массовой) культуры.Для достижения обозначенных целей были поставлены следующие задачи: обосновать бинарную оппозицию «русская классическая опера» – «современная массовая культура» как значимый фактор формирования классического дискурса современной массовой культуры, с одной стороны, и как результат функционирования актуального явления художественной культуры, получившего название «режиссерская опера», с другой стороны; сформировать теоретико-методологическую базу исследования, соотнеся содержательные характеристики и культурологически ориентированную интеграцию понятий, входящих в специфический для решения проблемы репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры тезаурус, опирающийся на эстетический и теоретико-культурный опыт; систематизировать историко-культурные, теоретико-культурные, а также критические публикации, отражающие различные грани проблемы изучения культурно-типологических и художественно-эстетических аспектов опыта репрезентации классики в пространстве массовой культуры; выявить в оперных спектаклях, представляющих современные интерпретации текстов классических музыкальных произведений, признаки массовой культуры и принципы ее функционирования, реализующиеся, в том числе, в контексте дихотомии «глобальное – локальное» как одного из факторов, определяющих парадоксы бытования классики в пространстве массовой культуры; верифицировать в ходе анализа корпуса оперных спектаклей, постановки которых были осуществлены на протяжении последних двух десятилетий, особенности функционирования «режиссерской оперы» как противоречивого художественного феномена, синтезирующего в себе элитарно и массово ориентированные интенции современной культуры; проанализировать многогранность процесса интерпретации композитором литературного произведения и театральными творцами музыкального произведения на примере междисциплинарного исследования историко-типологической и структурно-семантической специфики оперы «Пиковая дама» как продукта приобщения композитора П. Чайковского к массовой культуре его времени; установить типологические признаки рецепции и репрезентации классического произведения в пространстве массовой культуры, осуществив комплексный (историко-культурный, социокультурный, искусствоведческий) анализ подходов современных режиссеров к трактовке оперы П. Чайковского «Евгений Онегин» как своего рода бренда современной русской культуры; раскрыть и доказать факт постмодернистского нивелирования русских классических опер, создававшихся на протяжении столетия и имеющих в своей основе различные эстетические принципы: сказки – «Руслан и Людмила» М. Глинки и «Золотой петушок» Н. Римского-Корсакова, историческая опера – «Хованщина» М. Мусоргского, психологические драмы «Игрок» С. Прокофьева и «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостаковича; фундировать приемы культурологического обобщения – теоретико-методологического, эстетического, опирающегося на искусствоведческий анализ, позволяющего выстроить перспективу изучения взаимодействия современной режиссуры с классическим (оперным) материалом, а также осуществить инновационное обоснование закономерностей, принципов и тенденций репрезентации по законам массовой культуры целостного классического произведения искусства.Объект исследования – классическое произведение как универсум культуры, а именно, русская классическая опера, чье культурно-историческое значение является общепризнанным в мире.Предметом изучения мы определили осуществленные в России и за рубежом российскими и зарубежными режиссерами театральные постановки, в которых осуществлена репрезентация русской оперной классики и которые характеризуются откровенными «масскультовскими» смысловыми акцентами и стилистикой.Территориальные рамки. Наша исследовательская работа многогранна, так как связана с парадоксальными во многом явлениями культуры, потому, говоря о территориальных рамках, мы учитываем не только географию постановок, но и географию создания оперных произведений, национальные ментальные культурные традиции, а также географию становления и распространения «режиссерской оперы» как специфического и симптоматичного культурного феномена. В этой связи, следует обратить внимание на особенность культурно-исторической ситуации, оформившейся в определенный и значимый круг явлений глобального мира.Одна территориальная граница исследования обусловлена деятельностью западного оперного театра, который, взяв за основу, в частности, режиссерский опыт В. Мейерхольда («Пиковая дама», МАЛЕГОТ, 1934), имел возможность свободно экспериментировать с классикой на протяжении, по крайней мере, второй половины XX века. Строго говоря, «эксперимент» был запущен в 1976 году, когда на Вагнеровском фестивале в Байройте драматический режиссер П. Шеро поставил тетралогию Р. Вагнера «Кольцо нибелунга» (дирижер П. Булез). Именно эту постановку многие специалисты и критики считают рубежной между эпохой «старой (традиционной) оперы» и динамичной провокативностью «режиссерской оперы». Теперь некоторые тенденции проявляются не столь определенно, как прежде, поэтому европейский театр (в меньшей мере) и близким к композиторской концепции постановкам опер. Либо, как вариант, появляются постмодернистские эксперименты, связанные с переносом русской оперной классики в другую культурную среду, как, например, постановка «Золотого петушка» Н. Римского-Корсакова в стилистике классического японского театра кабуки (режиссер Э. Ичикава, театр «Шатле», Париж, 2002). Вместе с тем, в сфере современного западного театрально-постановочного опыта формируется актуальный для нашего исследования корпус оперных спектаклей, в которых художественно-образное преломление произведений русской классики ориентировано на парадигму массовой культуры.Другой территориальный рубеж ограничен деятельностью российского оперного театра, которому авангардный режиссерский опыт трактовок классики стал доступен лишь в конце XX века, хотя новаторские режиссерские идеи имели локальный опыт реализации еще в 1970 годы, скажем, в постановках Б. Покровского. Заметим, что в советском драматическом театре опыты экспериментальных постановок классической драмы были более распространены, однако их возможный масскультовский дискурс не подвергался философско-научной (эстетической и культурологической) рефлексии. Современный отечественный оперный театр демонстрирует тенденцию роста «нетрадиционного» постановочного подхода к оперной классике, который проявляется, например, в спекуляции на времени действия, навязывании сюжету фальшивых психологических мотивов, об искусственном «вчитывании» в текст чужеродных интертекстуальных деталей и компонентов.В целом территориальные рамки исследования обусловлены глобальным характером массовой культуры как феномена, пронизывающего практически все сферы современного культурного пространства, но, вместе с тем, ограничены эмпирическим материалом, относящимся к сфере русской художественной культуры и имеющим устойчивые генетические историко-культурные связи внутри мира западной культуры. Таким образом, территориальные границы исследования очерчены культурными локусами, связанными с созданием русской оперной классики и ее репрезентацией в России, Европе и США.Хронологические рамки исследования имеют два аспекта. Первый аспект – это время осуществления постановок: с конца 90-х годов XX века и по настоящее время. Второй аспект – это период создания и существования/присутствия в мировой культуре русской оперной классики: без малого 200 лет.Применительно к первому аспекту мы обращаем внимание на то, что последнее двадцатилетие – это период, когда особо активно осуществлялся дискурс массовой культуры в классической опере. Нами были отобраны и проанализированы спектакли, дающие представление о современном состоянии мирового оперного театра в сфере репрезентации русской классики и реализующие классический дискурс массовой культуры. Хронология этих постановок ограничена последними двадцатью годами, а культурно-эстетическая специфика воплощает тенденции «режиссерской оперы».Применительно ко второму аспекту мы подчеркиваем, что для нас была необходима опора на историко-культурный пласт становления и развития русской оперы как феномена художественной культуры, в этой связи, нижняя граница хронологических рамок нашего исследования совпадает со временем появления русской классической оперы – 30-е годы XIX века. Мы полагаем важным и обязательным для понимания оперы как объекта репрезентации, включение в контекст изучения актуального художественного процесса вопросов, связанных со спецификой самих оперных произведений как результатов интерпретационного процесса. Такое расширение хронологических рамок, во-первых, предоставляет весомые аргументы в пользу утверждения, что массовая культура действительно существует в культурном пространстве классики и, во-вторых, придает данному научному труду оригинальный характер.Материал исследования чрезвычайно обширен, ибо детерминирован тем фактом, что мировая и равным образом отечественная культура в дискурсе массового сознания, нуждаясь в русской оперной классике, «присваивает» ее и актуализирует в своем пространстве. Корпус эмпирического материала нашего исследования содержит конкретные оперные постановки, которые можно условно разделить на группы.Первая группа содержит ряд произведений русской классической оперы, попавших в сферу интереса современной российской режиссуры: «Пиковая дама» П. Чайковского в постановках А. Галибина (Мариинский театр, Санкт-Петербург, 1999), Ю. Александрова (Новая опера, Москва, 2013), а также Л. Додина (Большой театр, Москва, 2015), «Евгений Онегин» П. Чайковского в постановке Д. Чернякова (Большой театр, Москва, 2006), «Золотой петушок» Н. Римского-Корсакова в постановке К. Серебренникова (Большой театр, Москва, 2011), «Руслан и Людмила» М. Глинки в постановке Д. Чернякова (Большой театр, Москва, 2011). Данный материал, связанный с деятельностью современного отечественного оперного театра, позволил выявить установку «режиссерской оперы» на отторжение русской классики в пространстве массовой культуры, проявляющуюся, например, в скептическом отношении постановщиков к драматургии и художественной образности оперного текста, созданного композитором, а также в тревожно-негативном взгляде на оперную классику как на непонятный зрительской аудитории и неинтересный в своем аутентичном виде архаичный феномен, требующий модернизации в современном театре.Вторая группа материала исследования включает оперные постановки, также осуществленные в отечественном театре, однако в меньшей мере, чем перечисленные выше, реализующие экспериментальные интерпретационные подходы к русской оперной классике. Это такие спектакли, как «Иоланта» П. Чайковского в постановке С. Женовача (Большой театр, Москва, 2015); «Катерина Измайлова» Д. Шостаковича в постановке Р. Туминаса (Большой театр, Москва, 2016); «Каменный гость» А. Даргомыжского в постановке Д. Белянушкина (Большой театр, Москва, 2016); «Хованщина» М. Мусоргского в постановке А. Тителя (Музыкальный театр им. К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко, Москва, 2016), а также фильм-опера «Катерина Измайлова» Д. Шостаковича, режиссер М. Шапиро, (Ленфильм, 1966). Характерно и показательно, что даже в этих, более «традиционных» оперных постановках также ощущается присутствие массовой культуры, только выраженное в меньшей степени и проявляющихся, например, в форме интенций, направленных в сторону массового сознания (хочется быть понятыми и принятыми).Третья группа материала исследования связана с опытом западного театра в сфере сценической интерпретации и репрезентации русской классической оперы, она позволяет констатировать очевидное присутствие в этом опыте признаков массовой культуры, например, на уровне воплощения в оперном спектакле западных стереотипов восприятия русской национальной специфики. Достойными внимания примерами присвоения и репрезентации русской классической оперы в пространстве зарубежной (западной) массовой культуры, которые были взяты нами в качестве материала исследования, являются такие спектакли, как «Евгений Онегин» П. Чайковского в сценических интерпретациях Р. Карсена (Метрополитен-опера, Нью-Йорк, 2007), А. Бреат (Зальцбургский фестиваль, 2007), А. Жагарса (Латвийская Национальная опера, Рига, 2010), С. Херхайма (Нидерландская национальная опера, Амстердам, 2011); «Пиковая дама» П. Чайковского в трактовках Й. Шаафа (Штаатсопер, Штутгарт, 1999), А. Жагарса (Латвийская Национальная опера, Рига, 2005), Р. Карсена (Оперный театр Цюриха, 2014), С. Херхайма (Нидерландская национальная опера, Амстердам, 2016), Й. Вилера и С. Морабито (Штаатсопер, Штутгарт, 2017); «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостаковича в постановке М. Кушея (Нидерландская национальная опера, Амстердам, 2006); «Игрок» С. Прокофьева в постановке Д. Чернякова (Штаатсопер, Берлин, 2008). Такой глобально-поликультурный подход к подбору материала не случаен, ведь глобализация – это важнейший маркер и один из ключевых процессов современной культуры. Глобализация тесно связана с космополитизмом массовой культуры, которая может приспособиться к любым эстетическим вкусам и художественным предпочтениям. Массовая культура через средства массовой информации и коммуникации, через институты пропаганды и моды управляет вкусами и идеалами, трансформируя и усредняя их в интересах продвижения создаваемой продукции. Русская классическая опера в условиях глобализации современного мира воспринимается одинаково – неважно, российский театр реализует постановку или зарубежный, русский постановщик или иностранный. Современные оперные постановки, как зарубежные, так и отечественные, тяготеют к полюсам: нео-архаизация либо новаторство, реконструкция прошлого либо тотальная деструктивность по отношению к нему, традиция либо провокация.В целом, материал исследования составили 25 оперных спектаклей, осуществленных 10 отечественными и 10 зарубежными режиссерами-постановщиками на 12 театральных и фестивальных площадках в 7 странах. Кроме того, контекстуально учтены и упомянуты по ходу анализа десятки других оперных постановок. Все вышеназванные постановки классических оперных произведений, составившие материал исследования проанализированы далее в главах настоящей рукописи. Важно, что опыт данных постановок являет собой достаточно разнообразный и при этом характерный и показательный материал исследования, выбор и компоновка которого отражает актуальный художественный процесс и, в то же время, создает объемную картину бытования русской оперной классики в современном мире и ее репрезентации в пространстве массовой культуры. Материал исследования позволил обнаружить панораму репрезентации русской классической оперы в пространстве массовой культуры и установить, что современный оперно-постановочный процесс не может обойтись без лучших образцов русской оперной классики, извлекая из них пользу (выгоду), а потому предприимчиво эксплуатируя и утилизируя их.Источниковая база научной работы многообразна и обусловлена тем, что большинство из зарубежных и отечественных оперных постановок, анализируемых в настоящем исследовании, отчетливо вписываются в дискурс массовой культуры. Обозначенный дискурс реализуется как на уровне культурно-эстетических особенностей интерпретации и репрезентации классической оперы, так и на уровне серьезного общественного резонанса, который получили некоторые из изучаемых нами спектаклей, как, например, работы ряда современных отечественных режиссеров, вызвавшие длительные обсуждения в прессе, теле- и радио-эфирах, в «блогосфере» и на веб-форумах. Таким образом, мы выявляем четыре основные группы источников, детерминированные спецификой поставленной в исследовании проблемы: важнейшей группой источников явились оперные спектакли, просмотренные автором лично в театре, а также в формате видеозаписей и видеоверсий театральных постановок, кроме того, к этой группе источников относятся фильмы-оперы; дополнительная и важная группа источников образована информационными сюжетами и информационно-критическими публикациями, которые представляют анализируемые оперные постановки в средствах массовой информации, а также опубликованные интервью с создателями этих спектаклей и другими творческими личностями – музыкантами, композиторами, режиссерами – рефлексирующими по поводу современного художественного процесса в сфере оперного жанра; поскольку наше исследование затрагивает историко-культурный пласт проблемы бытования русской классической оперы как результата и пространства интерпретационной деятельности, важное место в источниковой базе занимают публикации о композиторах биографического и автобиографического характера, а также эпистолярное наследие; социокультурный аспект проблемы, обусловленный представленностью оперы и оперного театра в культурном поле повседневности и в медиа-пространстве, потребовал привлечь к исследованию необходимую группу источников, образованную многообразным Интернет-контентом: сайты, форумы, социальные сети, а также аудио- и видеоконтент.Непосредственной исследовательской базой работы является ведущая научная культурологическая школа России «Методология изучения «Методология изучения «Методология изучения теории и истории культуры» истории культуры» при Ярославском государственном педагогическом университете им. К. Д. Ушинского.Структура научной работы обусловлена логикой решения поставленных задач. Поскольку целенаправленное комплексное культурологическое исследование, нацеленное на изучение граней существования русской оперной классики в пространстве массовой культуры, было реализовано впервые, то первая глава представляет собой панорамный взгляд, направленный на обозначение общего проблемного поля исследования, на определение методологических подходов, на обзор эмпирического материала, становящегося в следующих главах настоящей рукописи объектом более глубокого анализа.Вторая и третья главы – это аналитическое погружение в произведения, являющиеся, по сути, визитными карточками русской классической оперы. Особое внимание уделено операм П. Чайковского «Пиковая дама» и «Евгений Онегин», во-первых, потому что эти произведения существуют в мировом культурном поле: по нашим наблюдениям, из всего массива русских классических опер они являются одними из самых востребованных в мировом театре; во-вторых, в связи со спецификой авторского стиля композитора: музыка П. Чайковского мелодична и демократична, понятна и привычна как русскому, так и европейскому слушателю, поэтому оперы композитора признаны и популярны в России и за рубежом.Материал второй и третьей главы сознательно взят в работе не в хронологическом порядке: «Пиковая дама» сочинена композитором позднее, чем «Евгений Онегин», но в нашей работе глава, в которой исследуется «Пиковая дама» предшествует главе, посвященной опере «Евгений Онегин». Данная хронологическая инверсия обусловлена исследовательским подходом: опера «Пиковая дама» рассматривается нами как продукт интерпретационной деятельности композитора-классика, а опера «Евгений Онегин» изучается как объект интерпретационной деятельности современного режиссера. В главе, посвященной «Пиковой даме», имплицитно присутствует мысль о том, что, еще не ставший популярным в массовой культуре России XIX века, П. Чайковский безошибочно выбрал тот материал и ту трактовку сюжета, которые обеспечили опере триумфальную премьеру и горячий прием публики. Таким образом, наше исследование начинается с произведения, которое не столько сегодня является объектом интерпретации в массовой культуре, сколько само для последней трети XIX века стало произведением массовой культуры.Четвёртая глава содержит детальный анализ специально выявленного корпуса современных постановок русской оперной классики: «Руслан и Людмила» М. Глинки, «Золотой петушок» Н. Римского-Корсакова, «Хованщина» М. Мусоргского, «Игрок» С. Прокофьева, «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостаковича, осуществленных в разных странах и репрезентативных в контексте проблемного поля исследования. Отметим, что параграфы четвертой главы построены по принципу мини-монографий с углублениями в эмпирический материал, поэтому они насыщены именами, названиями, терминами, аналитическими репликами. Краткого комментария требует эмпирический материал последнего параграфа четвертой главы, где, помимо спектакля, анализируется киноверсия оперы Д. Шостаковича «Катерина Измайлова», на что у нас есть конкретное основание. Данный пример – это первая после вынужденного перерыва, притом выполненная на достойном художественно-эстетическом уровне, прижизненная постановка оперы средствами киноискусства, над которой работал сам композитор: театр не предоставил ему такой возможности, а кинематограф предоставил; поэтому нами принципиально уделено особое внимание данной экранизации.В композиционной структуре работы отдельное внимание уделено конкретным спектаклям, занявшим особое место в пространстве массовой культуры. Но в композиции также отражена и наша исследовательская интенция, связанная с установлением принципов, логики, процессуальных особенностей репрезентации русской классической оперы в массовой культуре. В противовес тенденциям массовой культуры, деятелям которой свойственно видеть все в общем плане и не углубляться в детали, мы в своем исследовании проблемы сочли необходимым подробнее рассмотреть некоторые особенно значимые моменты. Поэтому композиция работы, наряду с глобальными тенденциями репрезентации русской оперной классики в пространстве массовой культуры, отражает и те локальные процессы, которые характерны для изучавшейся проблемы. Так, например, осмыслена социокультурная проблема значимости отдельного театрального «организма» для репрезентации оперной классики. Мы обратили особое внимание на то место, которое настойчиво стремится занять сегодня Большой театр в коллизиях массовой культуры. В исследовании мы говорим об интерпретации русской классической оперы. А что для мировой культуры, в том числе для мировой массовой культуры, является олицетворением русской оперы? Слово, написанное латинскими буквами «Bolshoi», The Bolshoi Theatre. То есть, это именно Большой театр, а не Мариинский, пусть даже во главе с не обделенным вниманием российской и зарубежной публики, но не имеющим стремления активно интегрировать оперу в пространство массовой культуры дирижером В. Гергиевым, является символом русской оперы в мире. Потому, мы сочли нужным посвятить отдельный параграф анализу репрезентации оперной классики в Большом театре России. Также нами выявлена и с различных точек зрения (культурологической, эстетической, искусствоведческой) осмыслена нравственно-психологическая проблема, внимание к которой позволяет приблизить оперную классику к восприятию массовой публикой. Речь идет о том, что многие современные постановки в мелодраматическом духе предъявляют репрезентацию отдельного эстетико-семантического элемента, который для массовой культуры не значим, но для русской классики значим чрезвычайно – это письмо, мотив письма, тема письма.Структура работы включает в себя введение, основную часть, состоящую из четырех глав, заключение, библиографический список, содержащий 795 наименований, приложение. Общий объём работы 574 страницы.